Законы исчезновения. Роман - Страница 102

102

Вопреки предупреждению Каэры, проблем с «припарковкой» коня не возникло. Побродив немного в лабиринте, образованном гигантскими, шершавыми столбами скал, она неожиданно наткнулась на самую настоящую коновязь - вбитую в камень стальную скобу - прямо у ручейка, из которого Чертомет мог утолить свою жажду. И даже ниша для сена располагалась рядышком. В нее Конча вывалила запас сена из небольшого вьюка, прихваченного на всякий пожарный случай. Конь не был слишком голоден - по дороге через Лес он отдал должное подножному корму. И Конча не мешала ему в этом.

Вообще-то, она не представляла, что ей делать с выигранным в карты скакуном теперь, когда она покинула становище Лоскутного Племени. «Если в ближайшее время не удастся выйти на Форреста, - прикинула она, - то надо подороже сбыть конягу - тем же Лоскутным. Чтобы просто с голоду не сдохнуть…»

Передохнув немного и поужинав взятой в дорогу снедью, она решительно тронулась вверх по той самой - обещанной ей Каэрой - крутой тропке. Темнело гораздо быстрее, чем она рассчитывала.

«Забавно, - подумала Кончита. - Все время забываю, что здесь не вращение вокруг оси определяет ночь и день. А пульсации интенсивности разрядов на границе стратосферы. И ночь наступает по всей планете сразу. И утро - тоже…»

В сгущающемся сумраке она пару раз едва не сорвалась вниз по склону. И когда вышла к площадке, точнее - к скальной ступени, на которой возвышались Развалины, чувствовала себя уже снова выжатой как лимон.

Трудно сказать, развалинами чего были представшие перед ней руины. Это вполне мог быть и храм, и замок, и монастырь. А может, что-то индустриальное… Трудно было судить и о причине, по которой это раскинувшееся на многие сотни метров, некогда величественное сооружение пришло в запустение и было предано разрухе. На оставшемся свободном участке скальной «полки» действительно громоздилось великое множество колодцев. Наклонившись над одним из них, Конча услышала смутный гул - грозный голос подземных рек…

Девушка замешкалась с поисками колокола: он был слишком уж велик и непривычен. Отлитый из звонкого металла и украшенный странным чеканным узором, причудливой формы цилиндр высился над отдаленным колодцем, словно дополнявшая каменный сруб башенка, а удерживающие его на весу сваи почти терялись в сгустившейся темноте. Только сообразив, что перед ней возвышается именно то, что она искала, Конча осторожно коснулась холодного металла кончиками пальцев.

Ей показалось, что напряженный, вибрирующий звук живет в колоколе. Переливается в нем и рвется из него наружу. Надо только немного помочь ему. Она напряглась и слегка толкнула неподатливую металлическую массу. Колокол был тяжел. Еще бы - иначе его заставляли бы звонить хозяйничающие здесь, на высоте, ветры или случайно опустившиеся на него птицы.

Она толкнула еще раз, сильнее, уже принимая в расчет сопротивление инерции. И колокол грянул!

Колокольный звон повис над Отрогами. Волной стал расходиться окрест. А вслед первой волне поплыла вторая, третья. Конча, как зачарованная, все принуждала и принуждала колокол говорить с ней на его нечеловеческом, но до глубины души проникающем языке…

Потом заставила себя остановиться и, свернувшись в клубок, устроилась у подножия каменного колодца.

Тишина наступила не сразу. Звук колокола все плыл и плыл - то ли в кристально чистом воздухе Отрогов, то ли в усталом сознании Кончиты. Потом тишина взяла свое.

Оставалось только ждать.

* * *

Озрик из рода Мегалов, как и Робин-Книжник, не числился среди великих искусников магического ремесла. В отличие же от Робина, он не был чрезмерно богат. Авторитет его опирался на нечто другое.

Со времени восшествия государя Тана Алексиса на трон и падения дома Коронасов дом Мегалов возвысился и оброс связями при дворе. А сам Озрик Мегал, пробыв много лет наставником государева наследника в деле обучения того магическому ремеслу, пользовался репутацией человека, в политике сведущего лучше, чем кто-либо другой из Гильдии. К нему часто обращались за советами деликатного свойства, слово его для остальных членов Верховной Гильдии было непререкаемо. Принимая во внимание все это, Озрик мог чувствовать себя как у бога за пазухой.

Однако в эту ночь его снедало беспокойство. Конечно, и раньше ему приходилось перечить государю. Без этого он бы и не имел никакого авторитета, и в первую очередь в глазах самого государя. Но никогда противоречия между ним и Таном Алексисом не затрагивали жизненно важных для государя тем. В частности, никогда и речи не могло быть о том, чтобы не выполнить переданную устами Тана Алексиса волю Неназываемого. Теперь это случилось.

И вот Озрик Мегал сидел в своем загородном доме, пил горячий грог и ждал неприятностей. Впервые за много лет все складывалось не так, как он предвидел. Государь не призвал его к себе, чтобы выразить высочайшее недовольство решением Высшей Коллегии. Не явился к нему сам. Не прислал хоть какого-нибудь порученца. Ни слова, ни жеста. Тишина. И эта тишина настораживала.

Поэтому раздавшийся внизу звук дверного молотка даже ободрил Озрика. Он прислушался к голосу Аллена - старый слуга, должно быть, спрашивал, кто хочет видеть хозяина в столь поздний час. Последовал скрип открываемой двери. И снова наступила тишина.

Минуту-другую маг выжидал. Потом нервным движением взял со стола бронзовый колокольчик и осторожно тряхнул им. В ответ на мелодичный звон на пороге возник Бетт - младший из двух слуг, разделявших с Озриком ею одиночество в пустом доме.

102