Законы исчезновения. Роман - Страница 64

- Ты про пакет, про письмо-то уточни… - подтолкнул Брат впавшего в некую растерянность и потому переключившегося на наполнение своей утробы сэра.

- А что пакет? - развел сэр руками. - С ним у нас действительно прокол получился, так ведь все едино - не знает из нас никто, что в том пакете было. Так - догадываемся только… Запечатан он был, да и теми буковками, видно, надписан, что Пришлые пользуют. Как они лопотать начинают, так на слух все вроде ясно-понятно. А как накалякают что черным по белому, так все - конец. Ищи толмача… Ну, одним словом, перед тем как к Неназываемому податься, оставила Одиночка у Мири ту штуку - «тому, мол, кто следом за мной явится… Чтоб, значит, верным путем за мной шел». Ни хрена себе «верный путь» - скажу. Прямиком к Неназываемому в лапы… Ну да, впрочем, эт’я отвлекся… С тем, в общем, она и отчалила. Сам знаешь куда. В общем, оставила она пакет этот и приметы еще назвала - того, кому письмецо адресовано. И - никому больше! Но главное - имя!

Брат Торн поморщился, словно от зубной боли.

- Ну так давай, рожай! - нетерпеливо поторопил он собеседника. - Кто там из сундука того вылез? На кого похож, как по имени?

Сэр Рённ неловко завозился, разыскивая что-то в многочисленных карманах своей куртки. Наконец вытащил на свет божий листок плотной бумаги с ладонь размером и, поднеся его к свету плошки-светильника, прочел что-то про себя, старательно шевеля губами. Вновь обратил рассеянный взгляд своих серых, слегка навыкате глаз на собеседника и доложил:

- Имя-то? Да идиотское. Как и все у них, у Пришлых… Форрест, - прочитал он по слогам. - Форрест Дю… Тампль! Форрест Дю Тампль, одним словом. И приметы - вот. Рост выше среднего… Ну и все такое. Рот… Нос… Шрам над бровью… Словом - мужик как мужик. Вот…

Он двинул листок по столу к Торну и продолжил:

- Ну, как только Пришлый тот пакет вскрыл и то, что в нем было, прочитал, так тут же в путь и собрался. Ну а Мири, натурально, за штаны его не стал удерживать. Пришлый - он далеко не всегда подарок. В общем, как только оклемался тот Форрест да научился говоры здешние понимать, так и подался прямехонько в Горные Края. В обход Лесов, естественно. Причем, что обидно, ну прямо из-под самого Серафимова носа ушел. Тот смекнул и по горячему следу за ним и ломанул. Даже на Лоскутный народец времени тратить не стал - да и ни к чему это было, если уж они к нему честно, всем сердцем, с открытой душою… Ну… паре-тройке злыдней - из тех, что конокрадством особо славны были, - головы он, конечно, снял, да девок с полдюжины люди его с собой увели. А так - друзьями, можно сказать, расстались. Тут как раз и я со своим отрядиком Стефана нагнал и при расставании том поприсутствовал… Мири все еще в гости заезжать предлагал. Аж прослезился на прощание… Но не до того нашим было. Девок Серафим с молоденьким Айни к себе в Шантен отправил, а сам - налегке - за Пришлым двинул. Только тут нехорошо вышло…

Сэр отхлебнул вина и тяжко о чем-то задумался. Брат Торн напомнил ему о себе выразительным покашливанием.

- Словом, что и говорить, - покачал головой сэр Рённ. - Вовремя мы вслед Форресту тому тронулись. Да вот все ж запоздали малость. Промешкали…

- Ты бы, сэр, ближе к делу факты излагал, - морщась, как от зубной боли, поторопил его Брат Торн.

Он уже прикинул, что, судя по всему, сразу после этой беседы с украшением Славного Сословия ему придется отправляться в путь. И отправляться поспешно. Поэтому он лихорадочно шарил взглядом по погруженной в сумрак комнате в поисках своих брошенных где-то тут пожитков, которые надо было не забыть прихватить с собой. Сэр покосился на него и засопел - слегка обиженно.

- В общем, - угрюмо прогудел он, - получилось так, что поджидали того Форреста в дороге… Шепчущие поджидали. Судя по всему, из тех, что от Неназываемого к Меняле так и не переметнулись. Так вот, ждали они Пришлого в Колючей лощине и оттуда в Мертволесье то ли заманили, то ли силком затащили. Мы бы его и в жизнь не сыскали - если бы не Сморчок. Помнишь - конюх мой. Из лесного люда он. А потому тот еще следопыт. Вовремя он на Форреста этого вывел. Еще немного, и хрен его б мы и видели… Шепчущие его в паутинное гнездо загнали. К тому времени как мы к нему через буераки всякие добрались, висел он, голубь, в паутине той подлой головкой книзу, спеленатый, что твой младенец. И уже не боле младенца того соображать мог. А твари Шепчущие уже вокруг него хоровод свой водили… Все мечи мы об них да о паутину ту к черту потупили…

О, это Брат Торн тоже ясно представил себе: в чем-то подобном ему, ветерану Его Величества Десантного Легиона, приходилось участвовать - и не раз. Мерцающий мрак, белесая поземка «слепого молока», стелющаяся по мертвой земле… Жутковатые нагромождения бурелома Мертволесья и фосфорически светящиеся клочья парализующей паутины на них. Всполохи далекого Небесного Пламени, отраженные сталью клинков… Хриплый визг Шепчущих, их срубленные, катящиеся по кочкам головы, продолжающие пучить бельма невидящих глаз и беззвучно выкрикивать какие-то злые заклинания, перебирая своими вывернутыми губами-присосками. Пляска не желающих падать, обезглавленных тел. И руки - отсеченные и продолжающие ползти, цепляться за черную землю, чтобы воссоединиться с другими корчащимися вокруг обрубками в одно химерическое целое…

И на все это смотрят сквозь задепившую их паутину не живые и не мертвые глаза кого-то взятого в плен упругими паучьими пеленами, повисшего где-то по ту сторону добра и зла. Теряющего - капля за каплей - свою человеческую суть.

- Ну а когда кончили мы эту дрянь в капусту рубить, - продолжал сэр Рённ, - то призадумались…